Благодарность. Кого она ест?

— Это ж надо было столько лет испытывать благодарность к человеку, который планомерно меня в могилу свести пытался!.. - долговязый молодой мужчина уже не бушует. Ещё полчаса назад он готов был крушить всё, что подвернётся под руку. Сейчас он спокоен. Только глаза всё ещё блестят багровым отсветом отступающего гнева. А на дне их уже поселилась задорная искорка любопытства и удивления. Его собеседник, слегка коренастый мужчина, задумчиво раскуривает сигару. За это неугасимое никаким гневом любопытство он и любит своего друга. Даже самая мрачная и неприятная история не способна надолго помутить его рассудок. Жизнелюбие и искренний интерес к себе...

— Любопытно, что «благодарность» всегда стояла на первом месте, когда мы с тобой обсуждали любые изменения в нашей жизни, - говорящий передаёт сигару долговязому. — А припомни, кому первому ты был благодарен? Вот прям так, что бы понимал, что по-настоящему благодарен?

— Пожалуй ректору универа. Я год писал про него разоблачительные статьи. А он после каждой вызывал меня к себе в кабинет, где под чай с печеньками обсуждалось моё «творческое» поведение. А потом он предложил мне работу...

Коренастый внимательно слушает своего друга, глядя на бликующее в солнечных лучах море. А перед внутренним взором разворачивается другая, почти забытая история.

***

— Я хочу предложить тебе работу.

Весеннее солнце уже по-летнему пригревало через окно. В кабинете первого проректора было светло, спокойно и совершенно неуютно. Как в похоронном зале. Худой слегка коренастый студент вежливо слушал бывшего военного, ныне первого проректора института. Вообще в институте ходила шутка, что тут даже у техничек есть звание не ниже прапорщика. Коммерческий институт был создан бывшим генералом ещё в начале девяностых. Используя связи он прихватизировал здание в центре города. И всегда дружил с властями. Поддерживал близкие дружеские отношения с мэром и губернатором, которые друг друга на дух не переносили. Не удивительно, что в начале нулевых институт сразу стал поддерживать зарождающуюся «главную» партию страны.

— Для тебя сейчас есть удивительная возможность. Вступишь в партию - дальше всё пойдёт, как жиром смазанное. К диплому тебя уже должность ждать будет. Да и с учёбой таким людям мы всегда рады будем помочь...

Речь бывшего военного струилась как песня. Как горный ручей, она извивалась вокруг острых скал сомнений, обрушивалась лёгким водопадом соблазнительных образов и манила кристальной чистотой идеологии. Декан выделил этого студента из всего списка. Способный организовать людей вокруг себя, убедительно говорить, добиваться результата чужими руками. Перспективный материал.

«Материал» сидел напротив уже полчаса и никак не хотел проявлять радость и энтузиазм. Десятилетия практики, лучшие советские учителя пропаганды, всё это столкнулось со строптивым взглядом, просвечивавшим из под маски вежливого интереса. Проректор решил перейти к последнему оружию замполита, прямому приказу:

— В общем, завтра к часу придёшь в ректорат, подпишешь бумаги.

— Это обязательно? - выражение лица оставалось прежним, голос вежливым.

Через пять минут коренастая фигура закрыла за собой дверь кабинета. Студент был разочарован в своём собственном решении... Ему вспомнился однокашник. Парень, который согласился на подобное предложение. Его не новый, но простому студенту недоступный сотый лэнд круизер. Его кожаный портфель. И деловитый взгляд. Товарищ выделялся среди однокурсников видом. Будто каждое его движение говорило: а вы всё в КВН играете? А я уже помощник депутата. Важные вопросы разруливаю... Коренастому нравился этот пафос, этот лоск. И частичка души тянулась к нему. Тянулась из того говна, в котором он жил.

Он работал курьером, делил жилплощадь с родителями, а за обувкой ездил на промозглый грязный рынок, успокаивая себя мыслями: все тоже, что в магазинах, только дешевле. Врал себе, что это не бедность, а личный выбор.

И тут такая соблазнительная возможность. И бывший вояка вкусно так сказал: войдёшь как жиром смазанный. В этой фразе столько плотского удовольствия. И так хотелось войти в красивую жизнь. Легко, со смаком...

Коренастый был благодарен жизни, декану и конкретно проректору за возможность. Но он знал себя. И был жутко собой недоволен. За тихий, неуверенный, и в тоже время твёрдый отказ. Отказ от благ и привилегий. Так в памяти и осталось разочарование в молодом и строптивом студенте.

***

— А потом я узнал, что его убили. Но за год работы я многому научился у ректора. Особенно тому, как не надо...

Солнце уже начало клониться к закату, и на море появилась золотая дорожка к горизонту. Долговязый тянется к бокалу с коньяком. Смотрит на товарища, который задумчиво пыхтит сигарой. Взгляд сосредоточенный, но уходит куда-то за горизонт. Мысль ловит. Лучше не отвлекать. Но нет. Встрепенулся, посмотрел на собеседника.

— А кто был следующим? Дима?

— Нет, до той истории ещё далеко было. Следующим был...

Sign up to read.